Жизнь Елены Сусой состоит из многих условностей. Начиная от рождения. По паспорту она родилась в 1933 году. ( По уверениям родных, на свет она появилась в Ямальской тундре – на берегу озера Юндо.) Но насколько верна эта дата, не знает никто. В тундре раньше за годами народ не следил. Дату рождения Сусой выбрала себе произвольно. Было время, когда ей очень хотелось вступить в комсомол, но туда принимали только с четырнадцати лет. Ну, Сусой всем в школе сказала, что она эту возрастную планку перешагнула. А кто проверит? Метрики-то нет.
Дальше о Сусой позаботилась Советская власть. Какие кочёвки? При чём тут олени? Даёшь каждому тундровику среднее, а ещё лучше – высшее образование. Но при этом почти никакого выбора. Если в училище или институт, то непременно педагогический. Специальность – начальные классы, ну можно ещё филологический или исторический факультеты. Так что Сусой прошла все запрограммированные для неё Советской властью ступени: Салехардское педучилище (1954), факультет народов Севера Ленинградского пединститута им. А.И. Герцена (1959) и даже больше – она окончила аспирантуру Ленинградского отделения Института языкознания.
В аспирантуре Сусой училась у крупнейшей исследовательницы самодийских языков Н.М. Терещенко. Ей предложили тему: «Образование переходных глаголов в ненецком языке». Но она не справилась. Может, потому, что её саму больше интересовали не столько лингвистические проблемы, сколько фольклор. Она с нескрываемой радостью подготовила к печати книгу ненецких сказок, с удовольствием переводила на ненецкий язык русский фольклор. Только вот учёные были недовольны. Им Сусой нужна была не как творец, а прежде всего как информатор.
После аспирантуры Сусой вернулась на родину, стала преподавать в местных школах русский язык и помогать готовить к печати рукописи своему мужу – поэту Леониду Лапцую. Ненецкий же язык в 60-е годы оказался как бы никому не нужным.
Ситуация изменилась в 1917 году. То ли ради чистой политики, то ли действительно власть поняла, что была не права, но на самом высоком уровне, в Московском Кремле, приняли решение срочно возобновить на Севере уроки родного языка хотя бы в младших классах. Только вот прозрение наступило слишком поздно. Официальные запреты национальных традиций сделали своё чёрное дело. Выросли два поколения, не владеющие материнским языком. Поэтому перед ненецкими учителями, кто ещё не забыл ненецкое слово (а в их числе была и Сусой), власть поставила задачу за короткое время создать новый тип ненецких учебников.
Во-первых авторы учебников решили, что за годы Советской власти сформировался ненецкий литературный язык, одинаково понятный ненцам и Канинской тундры, и Ямала, и Таймыра. Хотя это не совсем так. Диалектный различия никуда не исчезли, и игнорировать их просто глупо.
Во-вторых, создатели новых книг для чтения решили не уклоняться от предложенных Министерством образования России примерных схем. Каждый учебник литературы состоял из обязательных разделов о Ленине, революции, партии и так далее. Понятно, от этих тем в 70-е годы никуда уйти было нельзя. Но что мешало наряду с чисто идеологическими текстами насытить содержание учебников местным, северным материалом – об истории Ямала, ненецких традициях, сказаниях ненецкого народа. В конце концов закрепляют не партийные лозунги, «пропитанные» интернациональной лексикой, а дошедшие до нас из глубины веков легенды.
Естественно, учебники 70-х годов нежизненными. Никто по этим книгам так ненецким языком и не овладел. Но это не помешало Елене Сусой в 1982 году защитить в НИИ национальных школ диссертацию. Теперь тема её научной работы звучала так: «Методика преподавания чтения в начальных классах ненецкой школы». В итоге Сусой стала кандидатом педагогических наук и первой на Ямале из числа коренных народов носительницей учёной степени.
Занимаясь многие годы учебниками, Сусой вынуждена была сочинять тексты на самые разные темы. В какой-то момент она решила, что некоторые работы можно расширить и даже составить из них книгу. Так получился из них сборник «Из глубины веков». Конечно, в нём оказалось много казёнщины. Но несколько заметок содержало и полезную информацию. По крайней мере, для краеведов эта книга представляла определённый интерес. Однако роль краеведа Сусой не устроила, кто-то внушил ей, что она – сложившийся писатель. Тут и зарубежные друзья, сами того не ведая, подлили масла в огонь. Не зная современной литературной ситуации на Ямале, они в 90-е годы на все свои симпозиумы приглашали в основном одну Сусой именно как ненецкую писательницу. (Кстати, Сусой много лет являлась членом правления Международной ассоциации писателей финно-угорских народов.)
После сборника «Из глубины веков» Сусой написала воспоминания о Леониде Лапцуе. Нои они получились чересчур официальными. Лапцуй со страниц новой книги Сусой предстал не как оригинальный поэт со своими страстями, а как скучнейший человек, который никогда не отступал от кодекса строителя коммунизма. Не воспоминания, а прямо-таки какая-то очередная условность.
При этом Сусой знает очень много о том, как драматически складывались судьбы ненцев в советское время. Она помнит такие подробности о том, как создавал её муж лучшую свою поэму «Тёр», какие не известны ни одному учёному. И если захочет, то может обо всём написать не суконным, официальным языком, а со всей страстью яростного борца за идею. Вот только когда Елена Сусой захочет это сделать?!